Зенитчики стойко отражали атаки воздушных пиратов. Труднее всех, пожалуй, пришлось ефрейтору Полохову и рядовому Кузьмину из зенитно-пулеметного взвода, прикрывавшим батарею реактивных установок на огневой позиции. Самолеты противника, обнаружив позиции наших «катюш», неоднократно пытались расправиться с ними, но, отгоняемые плотным огнем зенитных пулеметов, перенесли удар на них.

Один из «мессершмиттов» несколько раз пикировал на пулемет ефрейтора Е. А. Полохова и рядового Кузьмина. Коршуном падал он вниз, пытаясь нанести молниеносный смертельный удар. Однако нервы немецкого летчика, видимо, не выдерживали меткого огня зенитного пулемета и стремительного приближения земли. Он отворачивал, на мгновение подставляя под огонь зловещие кресты, взмывал ввысь и снова с воем и свистом устремлялся в атаку.

Последняя атака воздушного пирата была особенно яростной. В перекрестии пулеметного прицела Полохова пикирующий самолет быстро увеличивался, выливая на пулеметчиков струю горячего свинца. Ответные трассы впивались в тело истребителя, но он неумолимо приближался. За этой смертельной схваткой, длившейся всего несколько секунд, с замиранием сердца следили тысячи бойцов.

Упорный попался враг, но советские воины оказались еще более упорными. Меткий огонь гвардейцев прошивал стервятника, а он с устрашающей быстротой продолжал приближаться. Кузьмина как током ударила догадка: «Самолет неуправляем, он не отвернет!» От этой мысли мгновенно выступил холодный пот. Но вот самолет запылал. Отвалились, завертелись в воздухе крылья.

Оставляя длинный шлейф черного дыма, изуродованный самолет продолжал лететь на пулемет по инерции. Черная тень на мгновение закрыла все небо... Удар!..

Смятый пулемет вошел в землю. Из-под обломков горящего «мессершмитта» вынесли убитого ефрейтора Полохова и тяжело раненного рядового Кузьмина. Так беззаветно храбро дрались с врагами советские воины.

По пути в санчасть Кузьмин пришел в сознание. Переживая потерю друга, он долго молчал. А потом тихо произнес:

— А все-таки стервятник взорвался...